Почему Казахстан не смог стать мясной державой

Источник фото: ElDala.kz

Два полюса животноводства Казахстан представила информационная повестка:  с одной стороны, после годичного моратория на экспорт живого скота, Казахстан возобновляет его поставки за границу в рамках квот. На год лимиты составят 60 тыс. бычков и 120 тыс. баранчиков. С другой - казахстанские рестораны быстрого питания глобальной сети McDonald’s будут импортировать мясные полуфабрикаты из Объединенных Арабских Эмиратов.

Две эти новости минувшей недели хорошо говорят о тех проблемах, с которыми животноводство Казахстана так и не смогло справиться за предыдущее десятилетие.

Для тех, кто подзабыл, напомним, что в 2011 году Минсельхоз Казахстана приступил к реализации Проекта повышения экспортного потенциала по мясу крупного рогатого скота. Его конечной целью было довести поставки говядины за рубеж до 180 тыс. тонн в 2020 году.

Однако, что мы видим сегодня? Вместо экспорта,  Казахстан вынужден закупать эту самую говядину в ОАЭ.

Что пошло не так?

Руководители Минсельхоза, хоть нынешние, хоть прошлые, могут сколько угодно рассказывать о том, что в развитии животноводства все делалось правильно. Но давайте исходит из старой поговорки: покупатель всегда прав. И в этом случае покупатель – McDonald’s, полностью прав, отказываясь брать то мясо, которое ему доступно на рынке Казахстана. Дело в том, что сеть ресторанов принципиально подходит к выбору продуктов, требуя наличия сертификатов безопасности и происхождения продукции.

Как у нас обеспечивают себя мясом многие отечественные рестораны? Они покупают у никому неизвестных перекупщиков мясо животных,  которые всю свою короткую жизнь паслись неизвестно где, а потом были забиты просто во дворе сельского дома. Никаких гарантий качества и безопасности такого мяса обеспечить невозможно.

Читать по теме: Казахстанский McDonald’s будет покупать мясо в ОАЭ

Понятно, что McDonald’s такие риски не устраивают – им нужна полная прослеживаемость продуктов питания – начиная с понимания того, где и когда появился на свет теленок, где его пасли первые полтора года жизни, и где откармливали на финише перед забоем. Конечно, сертифицирован по всем требованиям должен быть и мясокомбинат, где разделывали тушу.  

Как оказалось, в Казахстане нет производителей, которые бы могли показать и доказать прозрачность всей этой цепочки. Вернее, при желании – они могли бы, но до сего момента у них просто не было мотивации тратить деньги на дорогостоящие процедуры, которые, к тому же, нужно подтверждать ежегодно. А все потому, что сбывать высококачественное мясо казахстанским переработчикам просто некуда.

Чтобы понять, почему так получилось, давайте вернемся к тому самому Проекту повышения экспортного потенциала по говядине. Это только на его старте чиновники говорили о том, что подавать за рубеж Казахстан будет мясо. Но чем дальше, тем упорнее они сводили все перспективы только лишь к экспорту живого скота. Именно поэтому мы и видим нынешнюю ситуацию – в стране нет современных мясокомбинатов, вокруг которых была бы выстроена вся экосистемы выращивания и откармливания скота на убой и производство конечной продукции с добавленной стоимостью. Вернее, никакой экосистемы нет вообще: животноводство Казахстана по сути, включает всего две ступени: на первой находятся мелкие фермеры либо просто жители села, которые выращивают молодняк на личных подворьях. А на второй ступени – откормочные площадки, которые с определенного момента стали выполнять не больше, чем роль скупщика скота в ЛПХ, чтобы формировать товарные партии и отгружать их в Узбекистан.

Мясопереработчики оказались, по сути, вне этой системы – из-за низкой рентабельности, они даже не претендуют да более дорогих бычков, а довольствуются коровам и различной некондицией.

Читать по теме: Почему Казахстан не хочет продавать скот Узбекистану

Естественно, что в этой с позволения сказать системе  и речи нет ни о какой добавленной стоимости. Рентабельность животноводства, торгующего по сути дела даже не откормленным молодняком, минимальна. Ведь даже откорм казахстанского молодняка себе забрали узбекские покупатели, а именно тут и можно было бы получать маржу.

Какие потери при такой организации производства еще несёт Казахстан?

Продавая скот живым весом,  фермер по сути получает деньги только за мясо. А это – далеко не все, что может дать бык. Думаю, многие фермеры помнят слова одного из бывших заместителей бывшего министра сельского хозяйства о том, что на современных мясокомбинатах от быка остается только последний вздох. То есть, там в переработку идет все – от шкуры и внутренних органов до крови, рогов и копыт. Казахстан же, продавая быка живьем, может рассчитывать максимум на $1 тыс. с одного животного. Это цена мяса. Все остальное, что включает бычок, достается покупателю бесплатно.   

А именно, забив животное самостоятельно, узбекский покупатель только на субпродуктах получает дополнительно $120, шкура дает ему еще $20. То есть, дополнительна рентабельность. Даже без учета костей, крови, рогов и копыт, уже составляет 15%. Это при том, что наши мясокомбинаты говорят о том, что они сидят на 5%.

Ну, а если учесть дополнительную маржу на откорме, то тут прибыль можно смело удваивать.

Так что, не удивительно, что Узбекистан заинтересован именно в импорте и Казахстана живого скота, а не мяса. И всячески защищает свой рынок. Ситуация дошла до смешного – Узбекистан, покупая мясо, долгое время отказывался выдавать ветеринарные разрешения па поставки в страну сбоя – то есть, внутренних органов того самого животного, чье мясо он берет. Якобы, из опасений в ветеринарной безопасности. А по факту, это просто пример того, как соседи защищают свои интересы, вводя административные барьеры для поставок переработанной продукции – в пользу поставок сырья. Это служит поддержкой мясокомбинатам Узбекистана, позволяя им получать большую рентабельность на переработке, и значит, предлагать фермерам Казахстана более высокие закупочные цены на скот.

В то же время госорганы Казахстана не принимали никаких мер, чтобы поставить отечественных и зарубежных переработчиков в равные условия. И только на прошлой неделе появилась информация, что Узбекистан все-таки снимет запрет на поставки сбоя. Видимо, наши чиновники из министерства торговли все-таки наконец-то обратили внимание на интересы фермеров страны и смогли добиться встречных уступок от соседей в обмен на возобновление поставок живого скота.

Кстати, о ветеринарии: это действительно ахиллесова пята казахстанского животноводства, мешающая открытию новых рынков для казахстанской говядины. Именно сомнения в безопасности мяса из Казахстана много лет подряд тормозят переговоры с Китаем о выходе наших переработчиков на рынок Поднебесной со своей продукцией. И ситуация не только не улучшается, а напротив – усугубляется. В период пандемии Китай захлопнул слегка приоткрытую дверь, запретив поставки замороженного мяса с пяти заводов, которые к тому моменту с большим трудом свогли-таки пройти сертификацию. А ровно год назад Россия ввела запрет на поставки говядины из Казахстана в связи со вспышкой ящура в северных регионах.

Читать по теме: Ветеринарию в Казахстане хотят добить

Что самое печальное, Минсельхоз Казахстана долгое время игнорировал сигналы фермеров о том, что очаги ящура появляются тут и там, опасаясь потерять статус Международного эпизоотического бюро как страны, свободной от этого заболевания. В итоге, когда скрывать правду оказалось уже невозможно, и статус был потерян, и масса скота погибла, и рынок России закрылся. А ведь он оставался одним из немногих открытых. Теперь в северных регионах идет вакцинация скота, в комитет ветеринарного контроля с нуля начинает работу по возвращению статуса МЭБ. Вот так дорого обошлась фермерам и экспортерам некомпетентность чиновников.

И тут мы вновь возвращаемся к ресторанам McDonald’s. Работу по сертификации мясокомбинатов тоже нужно начинать, и роль государства должна стать ведущей. Все мы знаем позицию Минсельхоза о том, что он отвечает только за производство сельхозпродукции, а все остальное его не касается – ни переработка, ни продажи. Но с производством мяса показывает:  одно без другого не имеет смысла. Да, в рамках Проекта повышения экспортного потенциала по мясу КРС в страну ввезли ангусов и герефордов на миллиард долларов. Создано племенное ядро, качественные характеристики скота улучшены. Но зачем? Пока не удастся выстроить всю производственную цепочку, от теленка до полуфабриката, можно не мечтать ни об экспорте, ни о продажах в мировые сети, работающие в Казахстане. А значить, животноводство не будет прибыльным – у страны просто не останется другого выхода, кроме как продолжать продажи живого скота. И вся маржинальность продолжит доставаться тем, кто за бесценок покупает бычков и баранчиков в нашей стране.

Сергей Буянов