Азамат Шалмагамбетов: С дешевым мясом из России мы конкурировать не можем

Большую часть 2020 года в Казахстане действовал мораторий на экспорт живого скота. Однако, с ноября Минсельхоз РК разрешил вывозить за границу бычков и баранчиков. О том, чем это решение грозит развитию мясопереработки и в целом - мясной индустрии в Казахстане, портал ElDala.kz пригласил поговорить Азамата Шалмагамбетова, директора компании MB4.

Читать по теме: Казахстан в 2020 году ввез говядины в 2,5 раза больше, чем экспортировал

Все интервью в формате видео можно посмотреть тут:

Интервью в аудиоформате можно послушать тут:

«Поддержка крупных производителей – ошибка»

- В 2011 году в Казахстане был начат проект повышения экспортного потенциала по мясу КРС. Его итогом должен был стать экспорт 180 тыс. тонн мяса в 2020 году. Этого не случилось. Мы по-прежнему ввозим мяса в разы больше, чем экспортируем. На ваш взгляд, что можно было изначально поменять в мясном проекте для того, чтобы его реализация оказалась более эффективной?

- На мой взгляд, в принципе программа была правильной. Она преследовала несколько важных целей - увеличение поголовья мясного скота, улучшение качественных характеристик стада. Но как это часто бывает, правильная программа оказалась не до конца сбалансированной. Из-за этого пошел перекос по рынку, и в итоге этот дисбаланс всю программу и завалил.

- На чем не хватило акцента проекту? Что упустили его разработчики?

- Векторы расставили так, что господдержка в первую очередь оказывалась крупным предприятиям. То есть, крупным откормочникам от 3 тыс. голов, крупным мясокомбинатам мощностью от 5 тыс. тонн мяса в год. А что такое 5 тыс. тонн в год? Это забой 100 голов скота в день. У нас на сегодняшний день таких мясокомбинатов просто единицы.

Это была первая ошибка – поддержка более крупных производителей, а не ставка на мелких и средних.

- И это при том, что у нас 70% скота, а то и больше – в ЛПХ и мелких фермах.

- Конечно. Поэтому в программу нужно изначально заложить понимание того, что есть товарная говядина и нетоварная. А у нас попытались поддержать именно производство товарной, совершенно забыв про нетоварную. Это первый момент. Второй в том, что есть высококачественная говядина, среднего качества и низкого. А у нас упор был сделан на высококачественную, на которую у наших ближайших соседей спрос не так велик.

Читать по теме: Что будет с ценами на мясо в 2021 году

Есть еще масса нюансов. Как говорится, дьявол кроется в деталях. И эти детали стали теми препятствиями, которые не дали программе развиться.

В целом о программе хочу сказать, что она должна была готовиться комплексно. То есть, когда в 2011 году начался завоз скота, сразу надо было начинать готовить экспортные рынки. На экспортных рынках должна была размещаться страновая реклама. Как, например, есть «индийский чай» или «бразильский кофе», так же должна была продвигаться «казахстанская говядина».

- Или как есть бренд «казахстанская мука».

- Да, и благодаря этому у зарубежного покупателя должно бы складываться понимание, что у нас есть такая отрасль, есть такая индустрия.

Также параллельно должна была идти сертификация мясокомбинатов для экспорта. Потому что пока выезжают иностранные специалисты, пока идет процесс – это тоже время.

Плюс, должны были готовиться кадры. А у нас среднее образование специалистов для мясной индустрии практически не готовило. Этого звена у нас нет – мясников, обвальщиков. К примеру, наш столичный колледж буквально два года назад начал готовить по этим профессиям, всех выпускников тут же с руками с ногами расхватали.

Технологи у нас готовились, но их не учили по современным технологиям: американская обвалка, европейская обвалка – этого у нас практически никто не знал.

Конечно, нужно было еще и понимание того, на какие рынки мы будем выходить, с кем там будем конкурировать: с менее качественным мясом белорусским или более качественным мясом российским.

Читать по теме: Алмасбек Садырбаев — Мясо дорожает по вине Минсельхоза

Всего этого не было – и все это вместе и привело к тому, что программа стала запинаться. В итоге, она замкнулась на том, что крупные откормочники, от 3 тыс. голов, получали по 200 тенге на килограмм нагула. Все сконцентрировались на этих субсидиях.

Также и крупные мясокомбинаты получали 170 тенге с 5 тыс. тонн производимого мяса. Если посчитать по году, это где-то 850 млн одних только субсидий. Все ударились в погоню за этими субсидиями, вот и всё. Их не интересовала мясопереработка, их интересовал только забой и развоз этого мяса по государственным тендерам. На этих тендерах они вставали чуть ли не по закупочной цене. Сбой и шкуры шли на покрытие операционных затрат, а в карман ложились те самые 170 тенге с килограмма.

«Запрет – явление вынужденное»

- То есть, крупные участники рынка зарабатывали чисто на субсидиях. 

- Да, шел заработок на субсидиях. В результате рынок фактически не развивался. Если бы государство  действовало по принципу «всем сестрам по серьгам», тогда было бы и развитие, более органическое и комплексное.

- Мы можем сказать, что все эти недочеты и перекосы в итоге и привели к тому, что сегодня мы вынуждены экспортировать живой скот, а не переработанную продукцию?

- Отчасти, да.

- Вы сами как относитесь к тому факту, что в конце прошлого года Казахстан опять разрешил экспорт живого скота?

- Отношение к этому у меня двоякое. С одной стороны, я лицо заинтересованное, и мне бы выгодно было сохранение запрета. С другой, я понимаю, что любой запрет – это явление вынужденное, и долговременного эффекта он не даст. Да и вообще, любые запретительные меры больше действуют на рынок отрицательно.

Поэтому, в данной ситуации нужно исходить из того, что экспорт живого скота разрешить, но установить экспортную пошлину.

Читать по теме: Дефицит мяса в Казахстане превышает 200 тыс. тонн

Чтобы те деньги, которые получают от государства те же мясокомбинаты (а многие из них схитрили, сделали откормплощадки своими дочерними компаниями, получая там 200, тут 170), возвращались обратно в бюджет.

Знаю одну откормплощадку, которая в месяц до 1000 голов скота в Узбекистан продавала. Какой в этом эффект для государства? Мне не понятно, для меня это вопрос.  

Читать по теме:  Казахский скот ушел в Узбекистан

- Как вы считаете, какие изменения в стратегии развития мясной отрасли Казахстану нужны? У нас сейчас обсуждается новый Национальный проект развития АПК на 2022 – 2026 годы. Что туда необходимо внести, чтобы у нас наконец-то начала развиваться и переработка?

- Главное, как  уже сказал, чтобы весь процесс был продуман в комплексе. Причем, начиная от последнего звена – от сбыта. Нужна грамотная сбытовая политика.

Также нужно менять принципы господдержки. Да, субсидии нужны – я считаю так, поскольку во всем мире они выплачиваются. Но работу с субсидиями нужно строить правильно, не забывая про господдержку ЛПХ и КХ. Если этого не сделать, новая программа тоже забуксует, и развитие остановится.

- Сейчас, когда обсуждают экспорт живого скота, часто говорят о том, что узбеки могут предлагать боле высокую цену за наш скот, поскольку переработка у них развита лучше, чем у нас. Действительно ли это так? Если да, то за счет чего они сумели нас обогнать?

- Здесь, к сожалению, надо признать, что у нас вообще нет глубины переработки. Вся себестоимость, которая сегодня имеется на мясокомбинатах, она ложится на конечный продукт – мясо.

Что там говорить: яркий пример – шкуры. Сделали запрет на экспорт шкур, себестоимость упала, и теперь нет никакого смысла их собирать. Хотя, в том же Китае из одной шкуры быка делают восемь полотен первоклассной кожи. И за счет этого себестоимость мяса сама собой уменьшается.  

Читать по теме: Говядина может подорожать еще на 50% в Казахстане​

Та же самая фармация: вспомним элементарный гематоген, который у нас и не производят. Вспомним костную муку, желатин – массу всего. Та же самая гепариновая мазь, которая готовится из легких скота. У нас же все это не производится, поэтому себестоимость мяса получается очень высокой. И мы становимся неконкурентоспособными.

А у узбеков переработка более глубокая. Также они используют сбой, который у нас никак не считается, так как исторически у казахов считалось, что эти продукты можно есть только от плохой жизни. При этом, во всем мире щеки, хвосты - это деликатесы. Но у нас на это цены нет.

Вопрос конкуренции – это вопрос стоимости и себестоимости. И тут мы проигрываем по вышеозначенным причинам.

«Бычьи пенисы вывозят в Китай»

- Может, у вас есть цифры, сколько прибыли получают с одной туши быка в Китае, в Узбекистане - и у нас?

- Если узбеки дают 1200 тенге за 1 кг живого скота, то китайцы готовы давать 1500. Притом, что говядина у них на уровне нашей цены, либо чуть выше. Для нас такая стоимость скота вообще неприемлема, но они могут себе такую цену позволить именно за счет дополнительного дохода от переработки. 

Читать по теме: Союз фермеров Казахстана выступил против разрешения на экспорт скота

Про Китай что говорить – у нас работают их представители, которые собирают такие части туши, которые у нас близко никому не нужны – те же бычьи пенисы. Рубец, книжка, надпочечники, глаза – все это везут в Китай на переработку. Закупают все это на наших мясокомбинатах и неизвестными путями вывозят.

- Как говорил один наш бывший вице-министр сельского хозяйства, на бойне от быка должен оставаться только последний выдох.

- Это слова Микояна, советского государственного деятеля. Он посетил мясокомбинат в США, и потом в СССР построили пять мясокомбинатов по американской системе. В Москве на Микояновском заводе забивали по 1000 голов в сутки.

Китайцы перехватили эту технологию и смогли применить у себя. Трансферт состоялся.

- У нас вы видите перспективы, что тоже получится?

- Пока перспективы очень слабо просматриваются. Только-только появляются первые ростки: первая компания изъявила желание производить желатин. Продукт перспективный. Также хорошие перспективы у переработки крови - все спортивное питание делается на ее основе. Но пока у нас и тут переработки нет - мы просто сливаем эту кровь.

«Производственная буржуазия – основа развития»

- Спасибо за интересную беседу. В заключение, давайте поговорим о вашем предприятии, компании MB4, чтобы на этом примере понять, как сегодня живет мясопереработчик. Какие сложности, какие успехи, какие планы?

- Ситуация такая – бизнес он гибок когда не заточен на получении каких-то госсубсидий и преференций. В нынешней ситуации мы не можем работать на более низком рынке, где продается говядина низких сортов – тут конкуренцию на тендерах выигрывают как раз крупные мясокомбинаты. Также мы не можем конкурировать с дешевым мясом из Беларуси или России. Поэтому мы уходим на рынок HoReCa, производим гамбургерные котлеты, колбаски, хот-доги. Мы – единственное предприятие в Казахстане, которое в промышленном масштабе производит стейки сухого созревания по собственной запатентованной технологии.

Плюс, в прошлом году, до пандемии, мы начали хорошо работать на экспорт по баранине. У нас были свои рынки, на которых мы чувствовали себя уверенно.

Также занимаемся обеспечением детских садов и школ высококачественным мясом. С такими гигантами, как KazBeef или «Мираторг» мы конкурировать не можем, но свою нишу нашли.

Читать по теме: Акбас vs Ангус: плюсы и минусы пород​

С какими сложностями сталкиваемся? Главная, как для всех перерабатывающих предприятий – низкая покупательская способность населения. Если бы платежеспособный спрос был выше, тогда бы вообще не нужны были никакие субсидии, никакие льготные кредиты. Для роста нам нужны покупательская способность населения и быстрая оборачиваемость капитала.

Также мешает нездоровая конкуренция, беззубый наш Минсельхоз, который все это должен регулировать. Такой пример: крупный производитель говядины из России имеет огромные объемы производства. И у них очень много продукции с истекающим сроком годности. В России очень строгая система учета «Меркурий». И что они делают? По дешевке продают в Казахстан. И у нас его либо пускают в переработку, либо продают как премиальный продукт. Думаю, что наш Минсельхоз мог бы включить такую меру защиты внутреннего рынка, как запрет на ввоз продукции, если у нее истекло более половины срока годности. Тогда бы эти стоки от соседей перерастали бы давить на наш рынок.

То есть, государству надо более грамотно подходить к отстаиванию интересов национальных производителей.

Почему я об этом говорю: пока у нас не будет полноценного нормального внутреннего сбыта, не будет и следующего шага – экспорта. Это следующий этап роста. Пока вы здесь крепко на ногах стоять не будете, об экспорте можете не мечтать.

- Еще пример – Узбекистан.

- С Узбекистаном тоже ситуация: год держать его на голодном пайке, а потом взять, и вот так просто открыть рынок живому скоту. Я этого не понимаю. Потому что сами узбеки хитрят: живой скот к ним завозить можно, мясо завозить можно – но почему-то нельзя завозить сбой, который снижает себестоимость мяса. Почему нельзя? Почему наш Минсельхоз не применяет ответных ограничительных мер? Через Казахстан транзитом в Узбекистан идет мясо из той же Беларуси - можно было бы поговорить и с этой позиции с узбеками.

Читать по теме: Животноводы Шымкента не могут экспортировать продукцию в Узбекистан и Турцию

Поэтому, пожелание к нашим властям – поменять парадигму, и начать защищать своих производителей. Национальная производственная буржуазия – этот тот класс, который важен для развития страны. Переработчики  не могут взять в карман свои станки, заводы, фабрики - и уехать из страны. Тем более, если это мясопереработка, привязанная к аграрному сектору страны. А наше благополучие – это такие плюсы для всей страны, как  налоги, рабочие места, валютная выручка.

Сергей Буянов